Владимир Свержин «Сыщик для феи»
Я улыбнулся, невольно сглатывая комок. Пару дней назад | Дашка из детской тяги к прекрасному налепила на дверь моего кабинета подобные картинки, только с динозаврами. Оставалось тихо радоваться, что в ближайшем киоске таких, должно быть, не продавали. Впрочем, насколько можно было понять, в том мире, куда мы намеревались отправиться, подобные монстры не были редкостью.
И все же, все же... Хотя глаза мои без искажений транслировали в мозг диковинную картину произошедшего, свыкнуться с мыслью, что я, взрослый образованный мужчина, в недавнем прошлом офицер МВД, буду запросто беседовать с без сомнения сказочным персонажем и как ни в чем не бывало обсуждать с ней, с ним, с персонажем... черт возьми! ...возможность совместной работы, — нет, это было уму непостижимо! И похоже, не только моему.
Может, вы инопланетянка? — с затаенной надеждой спросил младший Ратников, ища хоть какое-то разумное объяснение пережитому.
— Нет, — покачала головой Делли, с нескрываемым сочувствием глядя на Вадюню, пытающегося втиснуть происходящее в рамки обыденного жизненного уклада. — Впрочем, считайте, как хотите.
После этого милостивого дозволения у Вадима, да и у меня, отлегло от сердца. В конце концов, в последнее время и по телевидению, и в газетах столько твердилось о встречах с представителями внеземных цивилизаций, что они уже начинали казаться чем-то привычным, вроде инспекторов ГИБДЦ.
— Ладно, — махнул рукой я, — как там у вас говорят: утро,
вечера мудренее. Надо кое-какие дела завершить, а утром, если
не возражаете, в путь.
— А я? Типа можно я с вами? — как-то совсем по-детски; попросил мой помощник. Не хватало только заявления: «Я буду хорошо себя вести!»
— А брат отпустит? — по-отечески строго поглядел на! него я.
— Да ну, — отмахнулся Ратников, — понты делов. С тобой Олег отпустит без базара. Все равно в натуре мне тут заняться | пока нечем.
— Хорошо, — согласно кивнул я, прикидывая, что такая живая сила в подобном деле не помешает. — Если Олег возражать не будет, возьму тебя с собой. Вы не против, сударыня?
Фея придирчиво посмотрела на мощный торс Вадима, за-! тянутый белой футболкой с английской надписью: «Ангел 90%»Л
— Отчего же, столь могучий витязь наверняка пригодится. Вадим, польщенный произведением в витязи, еще шире расправил плечи.
— Да я! Да я гадом буду! Да я...
— Все! Завтра с утра отправляемся, — прервал его излияния я. — А сейчас, сударыня, позвольте откланяться.


— Поцелуй меня, сокол ясный, — нежно, но требовательно просила молодица.
— Да я ж... ну типа... да я ж... — Ошеломленная тирада закончилась звонким чмоканьем, вероятно, в щеку.
— Да что ж ты, витязь, как дитятко малое! Ты в губы целуй!
«Эк Вадим-то хват! — с завистью вздохнул я, невольно просыпаясь. — Чуть в дверь, а уж девицу захороводил. Впрочем, оно и понятно, такая красотка одна-одинешенька среди трясин. И как только живет, уму непостижимо!» Молчаливая пауза за стенкой вполне недвусмысленно свидетельствовала, что «ясный сокол» Вадим Ратников успешно справляется с возложенной на него миссией. «Минер демографический!» — с завистью пробормотал я, теряя остатки сна и переворачиваясь с боку на бок.
— У-у ё-ё! — Полувыдох-полукрик Вадима разбудил бы меня, даже если бы я дрых сном праведника.
Вскочить с лавки, попасть ногами в сапоги и отыскать лежавшую у печки кочергу было делом нескольких секунд. «Все ж таки кикимора, колдунья болотная! — крутилось в воспаленном мозгу. — Идиотизм, блин печеный! Откуда ж здесь взяться девице-красавице?!» С этой мыслью я выскочил на кухоньку и замер на месте, сжимая в кулаке бесполезную железяку. Вадим Злой Бодун Ратников сидел на полу, отвесив челюсть и тыча

куда-то пальцем, явно не в силах вымолвить ни единого внятного слова.
Напротив вышедшего из строя витязя восседала огромная жаба с диадемой на голове.
— Спасибо тебе, добрый молодец, — растягивая в подобие улыбки свою пупырчатую морду, все еще звонким девичьим голоском проговорила квакушка — Прости меня сердечно за то, что так все приключилось! Спас ты меня, витязь хоробрый, от наговора злой колдуньи, повелевающей зубастыми чудищами, прилетающими с запада.
— Вадь! Вадик! — Я тронул плечо друга.
— К-клин. — Ратников поднял на меня наполненные первобытным ужасом глаза и прошептал извиняющимся тоном: — Я ж ничего! Поцеловал только! А она об пол — бац! И обернулась. Клин, что ж теперь будет?
— Не тужи, мой спаситель, — между тем продолжала зеленобрюхая прелестница. — Я девица не простая, а жабьего царя дочь. Заколдовала меня злая ведьма неведомыми чарами за то,
что отец мой не пожелал ей в покорство идти да кровавую дань народом своим платить. Обратила в страшилище, от коего даже лягушки малые прочь скачут да пиявки врассыпную бросаются. Ой! — Она смущенно захлопнула пасть. — Простите, я ни кого не хотела обидеть. Я, знаете ли, даже начала привыкать к тому, — лягушачью престолонаследницу всю передернуло от
омерзения, — образу. Но, в общем, простите, если что. — Она сделала гигантский скачок к выходу, затем вновь поворотилась к нам: — Дверь мне, пожалуйста, отворите! — Я молча
сделал несколько шагов и, в сомнамбулическом состоянии сняв засов, выпустил буро-зеленую пленницу из ее темницы. — А насчет обещанной подмоги вы не беспокойтесь, олово мое креп
кое, царское. Как я сказала, так и будет. Тут покуда ждите. Не заждетесь.
— Она ушла? — едва не плача, поинтересовался спаситель монаршей особы.
— Ушла, Вадюня, ушла, не беспокойся, — успокоил его я.
— А можно мне пойти спать? — с тоскливой жалобой в голосе вымолвил шокированный витязь. — Можно?

Лариса Ворошилова, Сергей Зайцев «Неучтенный фактор»
Теперь тело его не держит, не сковывает своими цепями, и, значит, он совершенно свободен. Один из древних говорил, что совершенно свободный человек, не связанный никакими законами, даже законами физики, перестает быть человеком. Он становится богом. Юдгар мысленно улыбнулся. Он, конечно, не бог. Но свободу свою заработал.
Со стороны базы быстро приближалась пара транспортных скутеров.
Юдгар скользнул им навстречу, проскочил сквозь одну из машин и только потом осознал, что для его бестелесной сущности не существует материальных преград. Тогда он догнал скутер, прошел сквозь корпус и оказался в кабине. Гранд и Бловач сидели на пассажирских креслах позади пилота, морщинистое лицо полковника было напряжено, брови хмуро сведены на переносице. Расслабься, папаша. Все в порядке. Юдгар мысленно прикоснулся к сияющей, точно отполированной, лысине Бловача. Врач автоматически провел ладонью по плеши.
— Быстрее, быстрее...— торопил Бловач пилота.
Какая ерунда. Зачем торопиться? Он же все равно
мертв...
Мертв? Эта мысль показалась ему забавной. Никогда не думал, что после смерти человек способен себя осознавать. Мистика какая-то. Впрочем, теперь его этот материальный мир никак не касается. Он сюда больше не вернется. Теперь перед ним открывается новый, совершенно новый мир — его собственный. И жить он в нем будет по своим собственным законам.
Юдгар взвился к небу, поднимаясь все выше и выше, земля осталась далеко внизу, деревушка превратилась в крохотное пятнышко на фоне густой зелени леса, а затем и это все исчезло в белесой дымке. А он продолжал лететь все выше, не ощущая ни холода, ни усталости, ни его было лишь вечернее небо, пронизанное
ярким светом заходящего солнца, а потом оно опустилось . горизонт, и все заполнилось ярким, нежным светом, шел отовсюду сразу и вызывал ощущение теплоты успокоения, он ласкал, звал к себе, манил...


Сердце успокоилось, дрожь прекратилась, а присутствие стало далеким и не таким уж опасным, как казалось. Он представил себя в виде светящегося ангела с огромными белыми крыльями, он парит над землей, и правая рука сжимает волшебный скипетр. Этот образ, так неожиданно выплывший из подсознания, удивил его. Он никогда не верил ни в ангелов, ни в чертей, ни в Сатану, ни в Бога. Ему всегда казалось, что любая религия, даже рационалистическая, заводит сознание человека в тупик. И вдруг ангел. С чего бы?
Тяжелый гул сотряс пространство, землю под ногами
Лууле Вилма
Размышления на тему …….
( из практических наблюдений ).

Желание понять другого и самого себя помогает выздороветь даже от самых тяжелых болезней. Человеку нужна ясность.
Женщина, которая пытается пробудить чувства мужчины (не магией), укрепляет его эмоциональную сферу и тем самым продлевает ему жизнь. Женщина борется за чистоту чувств, творя в ходе этой борьбы как хорошее, так и плохое, но что лучше… и что хуже ?
Человек существует с незапамятных времен, независимо от того, где у него дом — в пещере или во дворце. Чем человек становится умнее, тем больше усложняется его душевная жизнь и совершеннее делается речь. Она развивает людей и их отношения между собой.
Первична мысль, слово ее подкрепляет. Разум нам дан для контроля над чувствами и словами. Бесконтрольно оброненное слово может навсегда причинить боль другому, а простить бывает очень трудно. Обидеть другого, растоптать нежные чувства проще простого, а освободиться от собственной обиды очень трудно.
Очень много стрессов накапливается в душе оттого, что люди не умеют выразить себя так, чтобы не обиделся другой или чтобы не бояться обидеть другого. И сколько стрессов оттого, что люди боятся мнения другого, видят в каждом слове оскорбление, замечание, обвинение, бессмысленную трату времени, пустое умничанье и т. д. Боятся не понять другого, так как знают, что сами принимают все сказанное слишком буквально.
Люди влюбляются и хотят быть вместе. Жизнь предъявляет свои требования, возникает потребность что-то выяснить, но они не умеют выбрать правильное слово и правильный момент, боясь проявить недостаточную деликатность. Боятся, что другой воспримет разговор как упрек в свой адрес, либо как выяснение отношений. Стараются изо всех сил, желая сделать друг другу приятное, веселятся и на вечеринках, прилюдно прибегают к иносказаниям, надеясь, что другой поймет, о чем идет речь. Но человеку надо, чтобы к нему обращались прямо, когда речь заходит о нем, иносказания зачастую воспринимаются как упрек.
Ласка без слов неполноценна, так как не хватает существенного — силы слова. Слово не умеют или не смеют высказать вслух. Чем дольше длится такое напряжение, тем сильнее раздражение по отношению к себе и партнеру, чувства охладевают, расстраивается половая жизнь.
Первым обычно лопается терпение женщины, так как женщина не может жить с померкшими чувствами. У настоящей женщины чувства должны сверкать, как кристалл, тогда сверкают и дом, и семья. Женщина настолько заботится о сохранности своих чувств, что инстинктивно начинает адресовать свою любовь другим людям, зверям, растениям, предметам, поскольку иначе она не может.
Слабой стороной мужчины являются чувства. Мужчина, который сдерживает свои чувства, их часто лишается и возникает пустота и апатия, т.к. только чувство, адресованное другому, возвращается назад вдвойне. Из-за того, что мужчина сдерживает свои чувства, он много теряет, поэтому и жизнь мужчин более короткая.. У мужчины хрупкая душа, но сильное тело. У женщины скорее наоборот.
В людях закрепилось жестокое ограничение — мужчина, поскольку он сильнее, должен первый признаться в своих чувствах. Женщина должна выжидать. Если порой происходит иначе, то в момент ссоры он может это припомнить женщине, что она достаточно нескромна и легкомысленна, и такая обида быстро не проходит. Здесь нет победителя, оба являются проигравшими. Но моральные правила следует понимать правильно, они не должны сковывать людей.
Перед Богом супружеской парой являются те, кто духом и телом соединяются друг с другом в одно только лишь любовью, и союз этот навсегда священен. Не нужно ее убивать и давить в себе. Отсюда эта боль. Ей же больно… Любовь посылается Богом… Стоит ли его убивать? Часты ли его дары? Прав ли ты? Чистая, бескорыстная любовь — та, что дает, она не ждет вознаграждения.
Я говорю: ЛЮБОВЬ. Это не ложь. Если хочешь услышать, подойди поближе. Если хочешь почувствовать, подойди совсем близко, но только больше я ничего не скажу...

Кто ошибается, тот сам выбирает себе наказание – мерило находится в душе ошибающегося.Мерило души у каждого в нем самом, и им он отмеряет себе. Оправдывание перед людьми, жалость к самому себе и обвинение других — частая ошибка..
Прислушивался ли мы когда-нибудь к своему телу просто так, прежде чем оно болью подаст знак? Заглядывалем когда-нибудь к себе в душу, не преследуя при этом никаких материальных, корыстных целей? Можно говорить о чувствах, когда они скрываются даже от самого себя? Наверное, если их невозможно скрыть.
Сокрытие — для лжи — для воровства — для уничтожения. Кого мы уничтожаем? СЕБЯ. Попутно тянем за собой и других.



ОКОВЫ

-иллюзия отдельного я (самость)
-сомнение или неуверенность
-суеверие
-привязанность к радостям земных ощущений
-последние следы возможности почувствовать гнев или ненависть
-влечение к объективной красоте и к существованию в какой бы то ни было форме, включая сюда и небесный мир
-желание существования вне формы
-гордость
-волнение или раздражительность
-неведение