«Отражения »
Пересечение тонких линий и острых граней. Когда проходит апатия, наступает время видеть небо розовым.
Громко хлопнув дверью, выбежать на улицу и пропасть в этом меркнущем свете.
Раствориться совсем так, как растворяется напряженное ожидание внутри.
Хорошая музыка, горячая ванна и книжка… книжка об одиноком драконе.
Дракон….
Гордый, искренний и одинокий.
Положить ладони на холодное стекло и постоять минут пять, представляя, как будут смотреться большие темные крылья на фоне успокаивающегося города. Представить, как паришь вместе с ним…
Поймать эту ускользающую фантазию и вложить в поцелуй.
Первый или прощальный.
Обжигающий.
Как дыхание дракона.
Как дыхание дракона дрожит язычок свечи. Но если прижать к нему руку, то он погаснет.
Колдовской аромат чампы и сандала превращает комнату в убежище, в некое подобие заклинательного чертога вызывателя.
Хрустальный шар и пара кристаллов лишь усиливают это сходство.
Включайте ваши диктофоны….
За стеклами квадратных окон…
За твои…
Клык. Заточенное, но уже с зазубринами лезвие. Привычно лежит в ладони, тускло, отражая свет. Красота лезвия, его беспощадная грация. Его умение отражать блики, зачаровывать. Все это сродни дракону, а дракон похож на лезвие.
Гибкая молния раствориться в черно-седом небе, а его отражение спрячется в ножнах, уютно убаюкиваясь в темноте шкафа.
Два отражения, две молнии. Столь разные и столь похожие.
Столь беспощадные и так беззащитные в своем одиночестве.
Песня дракона и песня лезвия.
Песни, имеющие один мотив.





«Янтарь»
Законченность.
Слепая грация времени в янтаре. В ней нет движения, нет взмаха…. Крылья расправлены, но залиты желтой смолой.
Отчаяние.
Как должно быть отчаянно она хотела спастись в те мили секунды, осознанной неизбежной смерти.
Чуть обожженный край подкрылка.
Чуть закрученный ус.
Нелепая смерть, сделавшая ее бессмертной.

«Игра»

Игра.
Слегка провести рукой по чисто выбритому подбородку. Пригладить расческой кончики волос.
Улыбнуться себе в зеркало.
Поправить воротник.
Резким уверенным движением разбрызгать туалетную воду.
Игра на сцене.
Вовремя подхватить ее шубу. Улыбнуться ей. Улыбнуться кому-то. Чуть обреченно приподнять плечо… она такая…
Игра с кем-то.
Улыбнуться. Пристально и внимательно посмотреть ей в глаза. Как- бы случайно накрыть ее ладонь своей. Непринужденно заправить ее волосы за уши.
Он ловил, раскидывая сети,
Только все ж ему не до игры.
И он сам как- будто на примете
У большой и пристальной игры.
Игра.
На кончики ресниц привычным жестом наложена тушь. Чуть выделены светлым верхние веки.
Маленькой кисточкой нанесена помада.
Непокорные пряди спрятаны и заколоты.
Мех привычно кутает плечи в свое тепло и неподражаемое очарование редкого серебра.
Игра на сцене.
Скинута шуба, вовремя подхваченная чьими-то руками. Чуть повести плечом. Слегка обернувшись, рассмеяться. Быстрый взгляд в зеркало. Смело, внимательно в чьи-то глаза.
Игра с кем-то.
Чуть запрокинуть голову и улыбнуться. Легко положить ладонь на согнутый локоть.
Как- бы случайно приблизиться.
Я ловлю, раскидываю сети,
Только вовсе мне не до игры.
Я сама как- будто на примете
У большой и пристальной игры.
(В.Соколов)

«Сны»

Где сосны рвутся в небо,
Где быль живет и небыль…
Хитросплетения мельчайших потоков, мельчайших дорожек и маленьких беззаботных капелек застывшие на прозрачной преграде.
Застывшие в воздухе и невидимые глазу цветные клубочки.
Грезы.
Маленькие комочки желаний и ожиданий. Сжатые до миллиметров, готовые с мягчайшим прикосновением к ним превратиться в феерический взрыв цвета.
Тоненькие, дрожащие узелки, наполняющие вокруг все пространство.
Вот этот соседа сверху…
Чуть отдаль- соседки, что живет на одной площадке с ним…
А еще дальше- ее кошки….
А вот и моя кошка… видит свои кошачьи сны… о сладкой косточке или кусочке колбаски…
Только солнце,
Только ветер,
Только небо впереди…
Небо наполненное, комочками радужных цветов спящих людей…..
Людей, мечтающих о чем-то своем… теплом и пушистом…
Небо наполненное, шариками черно-белых кошачьих снов…
Крылатые качели…
Летят, летят… летят…

«Blue»

In the fine moment….

Бросить все и всех… примчаться в одиночество, как в спасительную гавань… закрыться в комнате, включить музыку и исчезнуть…
Мамочка, а, правда же, что облака похожи на сахарную вату?
Упасть на легкую перину перистых… взлетев, окунуться с головой в кучевые…
А ты полетишь со мной? Там так здорово!!!
И как комета, стремглав к звездам…
Холодное, равнодушное пространство с искусственными блестящими камешками…
А если его сделать теплым, родным и искрящимся как бриллианты?
Ты подаришь мне звезду?! Да ну, лучше к звездам…
Смотришь с высоты восьми лет … какие глупости….
Но…

А облака похожи на сладкую сахарную вату с клубничным сиропом…

«Голос»
Занят бездельем… играю словами… и ни черта, ни в чем не понимаю…
(«Краденное солнце»)

Капельки нежности и вредности… поселить их в строчках рядом с отчаянием, беспокойством…
Черная роза, белая роза…
Как извечная игра черно-белого, света и темноты…
Роза печали, роза любви…
Сочетать не сочетаемое, играть гаммой, буквами, словами…
Окрасить каждую строчечку, выделив в ней что-то, подчеркнув что-то ею… просто описав ею нечто…
Все пришло из ничего и уходит в никуда…
Как извечная игра… взгляд… улыбка… жест… голос…
Изваять безмолвным голосом скульптуру…
Слушайте мой голос…
Я не выбирала своего Бытия,
Но оказалась там, в ИННАМОРАМЕНТО.
Там и Любовь и, может быть, Смерть,
Но время встанет из-за этого Слова.
Всё расширяется и отдается всему
Там, в ИННАМОРАМЕНТО,
И вся суть ИННАМОРАМЕНТО, может быть, в том,
Чтобы мы услышали сами себя.
(Милен Фармер)

«Паранойя»
Изломанное сознание тоненькой ниточкой натянуто над бездной…
Психоделический рай на три засова в сарай…
Тонкими шажочками по перетянутым звонкой струной нервам…
Как паранойя….
Судорожно сжатые руки. Напряженные мышцы…
Мама, мы все тяжело больны…
Сжатые губы. Искривленные улыбки…
Сердце замерло…
(из песен)

С души сорвана кожица.
Искривлена как от уксуса рожица.
Неприличные картины- обнаженность.
Тонко красные венки-
Кровь пульсирует в стенки.
Неприличное дело- вскрытые вены.
Неприкрытый маразм-
Закорот извилин и фаз.
Путь на погост,
Ломая кость.

***

«Два древних бога»
Разбрызган в небе аромат…
Кто и зачем в чем виноват.
Прекрасных сказок сладкий сон-
Их грезой день мой осветлен.
Трепещут музыкой слова,
От них кружиться голова
И бьются фразы две в бою:
«Я не хочу!» и «Я люблю!»
«Я не хочу!»- полынным ядом
жгут сердце, отравляя кровь.
«Но я люблю!»- отважным стягом
На башнях выкинуто вновь.
«Я не хочу!»- мир ограничен
на черно-белый страхов мир.
«Но я люблю!»--и красок тысячи
нам открывают дивный мир.
«Я не хочу!» и «Я люблю!»
Два старых, древних бога.
Закрыта дверь несуществующим ключом-
Мы пленники у них в чертогах.

***
Расцветая в полноцвет,
Отцветали розы.
Накололись на шипы
Все девичьи грезы.
Испытание судьбы-
Мера расстояние.
Так прерви же, наконец,
Грусть и ожидание.
Облетают лепестки.
За окошком осень.
Буду ждать я молодца…
Очень, очень, очень…

***
Поставить точку в завершенье.
Не тратить более чернил,
На то, что более не живо,
Что умерло в покоях лжи.
***
Я все прощаю…
Но буду ль прощена сама,
Когда сгорая в пламени мне
Чуждых судеб,
На суд приду одна?
Суровый ангел
И застывшие слова,
Что вдруг рекой в устах прольются…
И добрый серафим, и бог
Внезапно улыбнутся.

***

Больше ни строчки о тебе.
Последние слова в бумагу
капнут
И обмочив в чернила лапку,
Поставлю жирное над “i”.

***
Кровь хлещет из раны болью.
Вокруг собрались псы.
Похожие на шакалов своей любовью
Пожирать страждущие куски.

***
Разодранные в кровь коленки,
Детские разбитые носы.
Просто Петька Ваську обозвал калекой
И теперь у дружбы чуть порушены мосты.

***
Неуклюжие, нелепые строчки,
Умирающий в буквах сонет.
Я хочу убежать без оглядки,
Как только забрызжет рассвет.

Как только созвучные трели
Прошепчут: «Заря!».
Расправлю заиндевевшие крылья,
Улетая к морям.

***

Колокольный звон до поднебесья
Стая птиц, взметнувшихся с ветвей.
И обедня, прозвучавшая повесой,
И вечерня, что закончили за упокой.

И свинцовый гроб, очередной- в могилу.
Хрупкие, замерзшие цветы…
Та, которая когда-то называла милым,
Прошептала: «Господи! Прости»…

И внезапна седина у матери,
И отец вдруг сразу постарел…
«А ваш старший, вроде Слава?...»
«Господи! Не знал…Прости»…

Те, что ушли совсем юнцами
И вернулись в тяжести одежд…
Те, что когда-то были с нами,
Подавая тысячи надежд.

Ныне ветер, снег клубится.
И покой их стережет
Пьяный сторож на кладбище.
Их земной прервали срок.

***

Крылья крыльям
Перья врозь
Птичье птицам
Людям гроздь.

***
Невротический ад
Всех пугает подряд
А всего там беда-
Страх и молва.
***
Так банально и уныло:
Серый вечер, темнота;
Настороженность во взглядах,
Ох, сестричка, ты права.
Сколько можно притворяться,
Что совсем мне все равно.
Это ведь, увы, не правда…
Одиночество- вино.
Каюсь, милая, такая
Жизнь давно не по душе
Что ж поделать, если рядом
Только сон и миражи.
В тихом шорохе мечтаний
Ночь спаляет тишину.
Спи, девчонка озорная,
Я ж заснуть все не могу.